+375 29 6996000
Бортевой мёд или как развивать промысел, которому более 1000 лет на примере семьи бортников из Речицы
Из более чем 100 образцов мёда на республиканском конкурсе «Белорусская пасека», который ежегодно проводит РОО «Белорусские пчеловоды», в 2017 году 1 место занял мёд Сергея Гвоздя из Речицы. Оно и неудивительно: его мёд особый – бортевой (дикий) мёд. Первые колоды в окрестностях деревни Крынки устанавливал еще его прадед Ефим почти 200 лет назад.
Бортевое пчеловодство как особый вид промысла упоминается в таких древних юридических документах, как «Русская правда» (право Киевской Руси) и статуты Великого Княжества Литовского. Возникло же оно именно на Белорусском Полесье более тысячи лет назад. Да и сейчас это, пожалуй, одно из немногих мест в Европе, где сохранилась уникальная традиция бортевого пчеловодства, передаваемая из поколения в поколение.
Название самого промысла происходит от слова «борть» — искусственно выдолбленное в дереве дупло для пчел. Бортничество — это еще и содержание лесных пчел (так называемых баровок) в этих дуплах–бортях. Найдя «бортнее» (с дуплом, где поселились пчелы) дерево, человек получал на него исключительные права. Достаточно было оставить на стволе свое клеймо, чтобы сохранить борть на многие годы не только за собой, но и за всем родом.
Исходя из археологических данных, возникло бортничество еще в раннем железном веке и наибольшего расцвета достигло в VIII — XVII веках. Затем в связи с массовой вырубкой лесов бортничество пошло на убыль. И на смену ему пришло столь популярное сегодня ульевое (или кассетное) пчеловодство.
Но были, оказывается, семьи, которые каждый год в октябре уходили в лес на сбор мёда со своих бортей. Гвозди из Речицы — из их числа.
Исходя из археологических данных, возникло бортничество еще в раннем железном веке и наибольшего расцвета достигло в VIII — XVII веках. Затем в связи с массовой вырубкой лесов бортничество пошло на убыль. И на смену ему пришло столь популярное сегодня ульевое (или кассетное) пчеловодство.
Но были, оказывается, семьи, которые каждый год в октябре уходили в лес на сбор мёда со своих бортей. Гвозди из Речицы — из их числа.
По дороге в лес Петр Владимирович поведал мне историю своего рода. Его дед Ефим был грамотным пчеловодом: сам и борти делал, и плети плел. Жил он на хуторе у деревни Горветка. В 1930–е же годы, когда началась коллективизация, переселился в Крынки. Умер в первой половине 1950–х годов, оставив свои борти сыну Владимиру (отцу Петра). Когда Пётр пошел в третий класс, Владимир Ефимович перевез семью в Заречье (что в этом же районе) и устроился на работу в ракетную часть «Гомель–30». И когда становилось совсем тоскливо на душе, запрягал коня, садился вместе с сыном на телегу и ехал в лес — проверять борти. Сам лез на дерево, а пацана оставлял внизу: и для подстраховки, и для приема душистого мёда.
Много лет минуло с той поры. Но где бы Пётр ни находился, всякий раз по осени возвращался в родные Крынки. Лес и пчелы не отпускали надолго. После развала Союза вернулся в Речицу, а как вышел на пенсию, полностью отдался делу, которому с детства учил отец. Теперь уже сам наставляет своих сыновей — Сергея и Дениса. Старший — инженер–геолог, младший — программист.
Секретов же у бортничества немало. К примеру, борти надо ставить в лощинке, чтобы пчела всегда могла найти себе воду. Да и дерево для дупла подобрать непросто — его высота, обхват и возраст строго регламентируются. Самое главное, оно должно быть живым.
Опытные бортники знают, что лесные пчёлы неохотно идут в новые ловушки и так же, без великой радости, поселяются в новые колоды. Только в старые. Поэтому, чтобы состарить борти, их изнутри натирали воском.
Колоды обычно развешивали на деревьях или на специально приспособленной для этого конструкции, прикрепленной к стволу. И в одиночку это сделать совсем непросто: вес борти доходит до 200 кг. А ведь её еще надо закрепить в 6 — 8 м от земли: дикие пчёлы любят высоту. Инстинкт самосохранения подсказывает им, что там больше света и свежего воздуха и меньше паразитов и микробов, вызывающих болезни. И чем выше борть, тем слаще мёд.
К тому же высота — это еще и защита от медведей, которые в то время были основными конкурентами пчеловодов в добыче мёда. Поэтому вокруг бортей устанавливали нечто подобием “стола”, на который косолапый залезть не мог. Иногда для отпугивания медведей возле летка на крепкой веревке привязывали тяжелое бревно. Пробираясь к борти и отталкивая бревно, медведь только раскачивал его, получая удар за ударом. Иногда для большего эффекта в бревно втыкались металлические шипы, ранящие зверя.
Забот у бортника на весь год. Зимой он готовит борти и чинит инструмент, летом приглядывает за пчелами и отслеживает новые рои, а осенью, перед заморозками, примерно в середине октября, собирает сладкий «урожай».
Много лет минуло с той поры. Но где бы Пётр ни находился, всякий раз по осени возвращался в родные Крынки. Лес и пчелы не отпускали надолго. После развала Союза вернулся в Речицу, а как вышел на пенсию, полностью отдался делу, которому с детства учил отец. Теперь уже сам наставляет своих сыновей — Сергея и Дениса. Старший — инженер–геолог, младший — программист.
Секретов же у бортничества немало. К примеру, борти надо ставить в лощинке, чтобы пчела всегда могла найти себе воду. Да и дерево для дупла подобрать непросто — его высота, обхват и возраст строго регламентируются. Самое главное, оно должно быть живым.
Опытные бортники знают, что лесные пчёлы неохотно идут в новые ловушки и так же, без великой радости, поселяются в новые колоды. Только в старые. Поэтому, чтобы состарить борти, их изнутри натирали воском.
Колоды обычно развешивали на деревьях или на специально приспособленной для этого конструкции, прикрепленной к стволу. И в одиночку это сделать совсем непросто: вес борти доходит до 200 кг. А ведь её еще надо закрепить в 6 — 8 м от земли: дикие пчёлы любят высоту. Инстинкт самосохранения подсказывает им, что там больше света и свежего воздуха и меньше паразитов и микробов, вызывающих болезни. И чем выше борть, тем слаще мёд.
К тому же высота — это еще и защита от медведей, которые в то время были основными конкурентами пчеловодов в добыче мёда. Поэтому вокруг бортей устанавливали нечто подобием “стола”, на который косолапый залезть не мог. Иногда для отпугивания медведей возле летка на крепкой веревке привязывали тяжелое бревно. Пробираясь к борти и отталкивая бревно, медведь только раскачивал его, получая удар за ударом. Иногда для большего эффекта в бревно втыкались металлические шипы, ранящие зверя.
Забот у бортника на весь год. Зимой он готовит борти и чинит инструмент, летом приглядывает за пчелами и отслеживает новые рои, а осенью, перед заморозками, примерно в середине октября, собирает сладкий «урожай».
Сергей Гвоздь
— Октябрь — месяц сбора дикого меда еще и потому, что в это время нет яйцекладки, — объясняет Сергей. — Правда, медовая страда может затянуться, если долго стоит теплая и солнечная погода. На пасеке тонкостенные ульи легко прогреваются даже под скупым октябрьским солнцем и матки все еще продолжают яйцекладку. В дуплах же такого не бывает. Толстые (до 30 см) стенки не позволяют сверх меры нагреваться воздуху в гнезде. Если медосбор заканчивается в первой половине августа, то в начале сентября расплода уже практически нет. А это хороший знак для зимовки. В колоде пчёлы своими телами полностью перекрывают все пространство от стенки до стенки. Благодаря этому и создается особый микроклимат с повышенным (до 4%) содержанием углекислого газа, в то время как на улице его всего 0,03 — 0,01%. В таких условиях в сочетании с определенной влажностью клещ сам осыпается. Конечно, зима зиме рознь: одни рои погибают, на их место заселяются другие.
До леса мы доехали на машине, а дальше пошли пешком, проявив уважение к лесным труженицам.
— Здесь, рядом с Крынками, — настоящий бортный лес, в котором около 100 бортей. Раньше почти у каждого хозяина были пчёлы в лесу. Сейчас, увы, забыт этот промысел. Но колоды не пропали: их люди передали другим бортникам — своим друзьям и знакомым, — подвел черту разговора Пётр Владимирович, как только мы вышли на небольшую полянку, в центре которой на дубе красовалась огромная колода.
Разложив все необходимое под деревом, старший Гвоздь первым делом разжёг дымарь, используя для этого заранее припасенную и высушенную гнилую древесину. Почуяв запах дыма (читайте — тревоги и пожара), чтобы спастись, пчелы набивают полный зобик меда и уже не могут ужалить. К тому же при такой дымовой завесе насекомые активно машут крыльями и сбрасывают с себя клеща, если он там вдруг есть.
Перебросив через плечо еще дедовскую плеть из льна с отполированным руками дубовым крюком, Пётр Владимирович приставил к дереву складную лестницу, ловко разобрал ее и поднялся метра на три от земли. А затем, как альпинист, начал потихоньку подниматься по веткам к борти. Потом перебросил плеть через ветку, на которой стоит колода. Теперь предстоит самое сложное: за счет ловкости и недюжинной физической силы перенести свое тело к летку. А это противоположная сторона колоды. Усевшись на дощечку (как в детских качелях) и оттолкнувшись ногами от ствола, Пётр Владимирович с первого раза сумел оказаться у летка. День для сбора меда выбирается тщательно: в сырую погоду в лес никто не идет. Мокрое дерево опасно — легко соскользнуть.
Зависнув на плети в воздухе возле колоды, Пётр Владимирович начал поднимать на дерево инструменты: нож–медорез, москитную сетку, перчатки, щетку–сметку, уже дымящий дымарь. Их один за другим (но строго по порядку) подавал Сергей.
Пчёлы пробивают даже плотные двойные резиновые перчатки. Считается, что чем сильнее жалит пчела, тем лучший она дает мед. Вот уже сразу три насекомых уселись на нос Петра Владимировича: не успел надеть сетку. Но ничего, обошлось — даже без покраснений. За столько лет работы с пчёлами привык к их жалу. Хотя пару раз приходилось очень туго: температура доходила до 40 градусов.
Пару движений стамеской — и борть уже открыта. Даже с земли видны бело–желтые «языки» меда в сотах. Каким бы щедрым ни был сладкий урожай, бортники никогда не забирают весь.
— Отступаем на ладонь от летка, там и режем, — говорит Сергей. — Этого пчелам вполне будет достаточно, чтобы сытно пережить зиму. Как минимум килограмм десять всегда остается. А иногда и больше.
Прибыльным бортевое пчеловодство не назовешь. Даже самая большая лесная пчелиная семья собирает не более 15 — 17 кг меда в год. Из них минимум треть нужно оставить в колоде на прокорм самим пчелам. Только однажды (в 2014 году) бортникам Гвоздям удалось взять 18 кг меда с одного улья. Это была рекордная за все годы цифра. В улье тогда было почти 50 кг.
Каждые три года надо все соты срезать и вычистить колоду. Оставшись без пропитания, пчелы будут искать себе новое жилище. Но через несколько лет опять сюда вернутся.
В этот раз с улья взяли около 12 кг меда с сотами. Неплохо для сухого года. У дикого бортевого мёда неповторимо тонкий аромат и вкус. Особая же его ценность — в ферментах, витаминах, двадцати аминокислотах, а благодаря перге — в различных минералах. Не зря же такой мед считают эликсиром жизни.
Бортевой мед всегда ценился очень высоко. И колода с пчелами в подарок считалась самым дорогим подарком на свадьбу.
Сегодня, разрабатывая совместные с нами проекты, пытаются возродить колодное пчеловодство и в Польше. Там каждую борть пронумеровали и взяли под охрану государства. К слову, у поляков цена 1 литра лесного меда в сотах доходит до 250 евро. Кто знает, может, в скором времени и речицкие Крынки станут брендовым местом Беларуси. Ведь бортевое пчеловодство — часть нашей славной истории.
— Здесь, рядом с Крынками, — настоящий бортный лес, в котором около 100 бортей. Раньше почти у каждого хозяина были пчёлы в лесу. Сейчас, увы, забыт этот промысел. Но колоды не пропали: их люди передали другим бортникам — своим друзьям и знакомым, — подвел черту разговора Пётр Владимирович, как только мы вышли на небольшую полянку, в центре которой на дубе красовалась огромная колода.
Разложив все необходимое под деревом, старший Гвоздь первым делом разжёг дымарь, используя для этого заранее припасенную и высушенную гнилую древесину. Почуяв запах дыма (читайте — тревоги и пожара), чтобы спастись, пчелы набивают полный зобик меда и уже не могут ужалить. К тому же при такой дымовой завесе насекомые активно машут крыльями и сбрасывают с себя клеща, если он там вдруг есть.
Перебросив через плечо еще дедовскую плеть из льна с отполированным руками дубовым крюком, Пётр Владимирович приставил к дереву складную лестницу, ловко разобрал ее и поднялся метра на три от земли. А затем, как альпинист, начал потихоньку подниматься по веткам к борти. Потом перебросил плеть через ветку, на которой стоит колода. Теперь предстоит самое сложное: за счет ловкости и недюжинной физической силы перенести свое тело к летку. А это противоположная сторона колоды. Усевшись на дощечку (как в детских качелях) и оттолкнувшись ногами от ствола, Пётр Владимирович с первого раза сумел оказаться у летка. День для сбора меда выбирается тщательно: в сырую погоду в лес никто не идет. Мокрое дерево опасно — легко соскользнуть.
Зависнув на плети в воздухе возле колоды, Пётр Владимирович начал поднимать на дерево инструменты: нож–медорез, москитную сетку, перчатки, щетку–сметку, уже дымящий дымарь. Их один за другим (но строго по порядку) подавал Сергей.
Пчёлы пробивают даже плотные двойные резиновые перчатки. Считается, что чем сильнее жалит пчела, тем лучший она дает мед. Вот уже сразу три насекомых уселись на нос Петра Владимировича: не успел надеть сетку. Но ничего, обошлось — даже без покраснений. За столько лет работы с пчёлами привык к их жалу. Хотя пару раз приходилось очень туго: температура доходила до 40 градусов.
Пару движений стамеской — и борть уже открыта. Даже с земли видны бело–желтые «языки» меда в сотах. Каким бы щедрым ни был сладкий урожай, бортники никогда не забирают весь.
— Отступаем на ладонь от летка, там и режем, — говорит Сергей. — Этого пчелам вполне будет достаточно, чтобы сытно пережить зиму. Как минимум килограмм десять всегда остается. А иногда и больше.
Прибыльным бортевое пчеловодство не назовешь. Даже самая большая лесная пчелиная семья собирает не более 15 — 17 кг меда в год. Из них минимум треть нужно оставить в колоде на прокорм самим пчелам. Только однажды (в 2014 году) бортникам Гвоздям удалось взять 18 кг меда с одного улья. Это была рекордная за все годы цифра. В улье тогда было почти 50 кг.
Каждые три года надо все соты срезать и вычистить колоду. Оставшись без пропитания, пчелы будут искать себе новое жилище. Но через несколько лет опять сюда вернутся.
В этот раз с улья взяли около 12 кг меда с сотами. Неплохо для сухого года. У дикого бортевого мёда неповторимо тонкий аромат и вкус. Особая же его ценность — в ферментах, витаминах, двадцати аминокислотах, а благодаря перге — в различных минералах. Не зря же такой мед считают эликсиром жизни.
Бортевой мед всегда ценился очень высоко. И колода с пчелами в подарок считалась самым дорогим подарком на свадьбу.
Сегодня, разрабатывая совместные с нами проекты, пытаются возродить колодное пчеловодство и в Польше. Там каждую борть пронумеровали и взяли под охрану государства. К слову, у поляков цена 1 литра лесного меда в сотах доходит до 250 евро. Кто знает, может, в скором времени и речицкие Крынки станут брендовым местом Беларуси. Ведь бортевое пчеловодство — часть нашей славной истории.
Советы здоровья от Сергея Гвоздя
ТРУТНЕВЫЙ ГОМОГЕНАТ мужчинам надо принимать на шестой день запечатки, а женщинам – на третий. Работать с трутневым гомогенатом надо очень аккуратно, чтобы он ни в коем случае не попал на слизистые оболочки (особенно глаз): будет аллергия.
МАТОЧНОЕ МОЛОЧКО (обязательно жидкое!) – идеальный мультивитаминный продукт для женщин. Обычно всех личинок первые два дня жизни пчелы кормят маточным молочком, а затем смесью меда и пыльцы. Матку же всю ее жизнь (от личинки до последних дней) потчуют исключительно маточным молочком. Вот и живет королева улья до 15 лет, в то время как век рабочей пчелы всего лишь 24 – 40 дней. И такая разница обусловлена именно разным режимом питания насекомых.
Маточное молочко, по сути, - корректор генов, как у насекомых, так и у человека. По этой причине в Японии на государственном уровне принят закон, согласно которому всем школьникам дают маточное молочко. Может быть в этом и есть секрет японского долголетия?
ПЧЕЛИНЫЙ ПОДМОР повышает иммунитет, очищает кровь, нормализует работу сердца, сосудов и укрепляет организм. Используют его и при лечении онкозаболеваний. На основе пчелиного подмора готовят настойки, мази, отвары и другие средства, обладающие ценными биологическими свойствами. Но нужен не зимний подмор, а весенний. Когда в силу каких-то причин пчелы погибли после первого облета, очистив при этом свои кишечники. В кале, который остается в теле насекомых, погибших зимой, могут быть всевозможные грибки и плесень. А это не безопасно.
В теле погибшей весной (а еще лучше летом) пчелы остаются все продукты ее жизнедеятельности – мед, прополис, собранная пыльца, маточное молочко. Но особую ценность представляет ее хитиновый покров. В нем гепарин, хитозан, меланин, глюкозамин и другие активные вещества, а также пчелиный яд.
Спиртовую настойку ЛИЧИНОК ВОСКОВОЙ МОЛИ используют в терапии различных видов и форм туберкулеза (лимфатической, пищеварительной, респираторной, опорно-двигательной, мочеполовой систем, мозговых оболочек, ЦНС).
У возбудителя туберкулеза – палочки Коха – восковая мембрана. Расщепить ее способны ферменты, которыми обладает настойка восковой моли. С ее использованием лечение проходит более эффективно, так как оболочка возбудителя после применения препарата разрушается и становится более уязвимой перед действием антибиотиков.
ПРОПОЛИС – вещество необычное по способу получения, составу и обладающее необыкновенными свойствами. У пчелиного клея (как еще называют прополис) – очень сложный химический состав. В него входят 16 классов органических веществ! Может быть, этим и обусловлено его такое разнообразие целебных свойств.
Перед использованием прополис лучше вначале заморозить, а затем раздробить: спиртовая настойка будет действеннее. Водный раствор прополиса так же эффективен, как и спиртовой. Бактерии и вирусы не способны адаптироваться к прополису, поскольку каждый год пчелы меняют его химический состав.
ПЧЕЛИНЫЙ ЗАБРУС - это верхние крышечки медовых сотов, которые срезают во время качки, чтобы мед свободно вытекал в медогонку. В этом уникальном продукте содержатся секреты восковых и слюнных желез пчел, прополис, перга, цветочная пыльца, молочко, мед – целый букет биологически активных веществ. Входящие в состав забруса компоненты обладают взаимоусиливающим лечебным эффектом. В пользу забруса говорит и то, что незрелый мед пчелы не запечатывают.
Для лечения забрус жуют не менее 15 минут. До тех пор, пока не останется в полости рта только воск.
Факт
Бактериальные свойства меда определяет лизоцим. Именно это вещество разрушает оболочку микробов и вирусов, помогая нам справляться с болезнями.
У обычного пасечного меда лизоцим в пределах 5 единиц, в сотах – 10 – 20, а у забрусного меда – до 100 единиц. Большое содержание лизоцима делает мед уникальным и незаменимым при лечении всех простудных заболеваний, в том числе при воспалении дыхательных путей.
Из истории
За разорение борти или кражу из нее меда, согласно статута ВКЛ 1529 года, ждало наказание: от штрафа в 6 рублей (это очень большие по тем временам деньги) до смертного приговора. Никто не имел права посягать на чужую борть. Даже князь, в чьих владениях она находилась. Владелец пущи также не имел права корчевать деревья, на которых были колоды.
Бортникам же «разрешалось брать лыко на изготовление лезива или кору для лазбен и на другие нужды, которые они имеют в своем занятии, сколько им потребуется и сколько могут на себе унести, а не вывозить возом».
И еще бортника, как правило, не казнили. Считалось, что он не способен на тяжелое преступление.
Узнать больше и заказать мёд можно здесь: Дикий мёд
МАТОЧНОЕ МОЛОЧКО (обязательно жидкое!) – идеальный мультивитаминный продукт для женщин. Обычно всех личинок первые два дня жизни пчелы кормят маточным молочком, а затем смесью меда и пыльцы. Матку же всю ее жизнь (от личинки до последних дней) потчуют исключительно маточным молочком. Вот и живет королева улья до 15 лет, в то время как век рабочей пчелы всего лишь 24 – 40 дней. И такая разница обусловлена именно разным режимом питания насекомых.
Маточное молочко, по сути, - корректор генов, как у насекомых, так и у человека. По этой причине в Японии на государственном уровне принят закон, согласно которому всем школьникам дают маточное молочко. Может быть в этом и есть секрет японского долголетия?
ПЧЕЛИНЫЙ ПОДМОР повышает иммунитет, очищает кровь, нормализует работу сердца, сосудов и укрепляет организм. Используют его и при лечении онкозаболеваний. На основе пчелиного подмора готовят настойки, мази, отвары и другие средства, обладающие ценными биологическими свойствами. Но нужен не зимний подмор, а весенний. Когда в силу каких-то причин пчелы погибли после первого облета, очистив при этом свои кишечники. В кале, который остается в теле насекомых, погибших зимой, могут быть всевозможные грибки и плесень. А это не безопасно.
В теле погибшей весной (а еще лучше летом) пчелы остаются все продукты ее жизнедеятельности – мед, прополис, собранная пыльца, маточное молочко. Но особую ценность представляет ее хитиновый покров. В нем гепарин, хитозан, меланин, глюкозамин и другие активные вещества, а также пчелиный яд.
Спиртовую настойку ЛИЧИНОК ВОСКОВОЙ МОЛИ используют в терапии различных видов и форм туберкулеза (лимфатической, пищеварительной, респираторной, опорно-двигательной, мочеполовой систем, мозговых оболочек, ЦНС).
У возбудителя туберкулеза – палочки Коха – восковая мембрана. Расщепить ее способны ферменты, которыми обладает настойка восковой моли. С ее использованием лечение проходит более эффективно, так как оболочка возбудителя после применения препарата разрушается и становится более уязвимой перед действием антибиотиков.
ПРОПОЛИС – вещество необычное по способу получения, составу и обладающее необыкновенными свойствами. У пчелиного клея (как еще называют прополис) – очень сложный химический состав. В него входят 16 классов органических веществ! Может быть, этим и обусловлено его такое разнообразие целебных свойств.
Перед использованием прополис лучше вначале заморозить, а затем раздробить: спиртовая настойка будет действеннее. Водный раствор прополиса так же эффективен, как и спиртовой. Бактерии и вирусы не способны адаптироваться к прополису, поскольку каждый год пчелы меняют его химический состав.
ПЧЕЛИНЫЙ ЗАБРУС - это верхние крышечки медовых сотов, которые срезают во время качки, чтобы мед свободно вытекал в медогонку. В этом уникальном продукте содержатся секреты восковых и слюнных желез пчел, прополис, перга, цветочная пыльца, молочко, мед – целый букет биологически активных веществ. Входящие в состав забруса компоненты обладают взаимоусиливающим лечебным эффектом. В пользу забруса говорит и то, что незрелый мед пчелы не запечатывают.
Для лечения забрус жуют не менее 15 минут. До тех пор, пока не останется в полости рта только воск.
Факт
Бактериальные свойства меда определяет лизоцим. Именно это вещество разрушает оболочку микробов и вирусов, помогая нам справляться с болезнями.
У обычного пасечного меда лизоцим в пределах 5 единиц, в сотах – 10 – 20, а у забрусного меда – до 100 единиц. Большое содержание лизоцима делает мед уникальным и незаменимым при лечении всех простудных заболеваний, в том числе при воспалении дыхательных путей.
Из истории
За разорение борти или кражу из нее меда, согласно статута ВКЛ 1529 года, ждало наказание: от штрафа в 6 рублей (это очень большие по тем временам деньги) до смертного приговора. Никто не имел права посягать на чужую борть. Даже князь, в чьих владениях она находилась. Владелец пущи также не имел права корчевать деревья, на которых были колоды.
Бортникам же «разрешалось брать лыко на изготовление лезива или кору для лазбен и на другие нужды, которые они имеют в своем занятии, сколько им потребуется и сколько могут на себе унести, а не вывозить возом».
И еще бортника, как правило, не казнили. Считалось, что он не способен на тяжелое преступление.
Узнать больше и заказать мёд можно здесь: Дикий мёд
НОЯБРЬ/ 2018
sb.by https://www.sb.by/articles/bortevoy-med.html
sb.by https://www.sb.by/articles/bortevoy-med.html
Вам может быть интересно